(no subject)
Dec. 15th, 2011 11:22 amВася ссылку с утра прислал. Как же хорошо, что мы с ним одинаково понимаем ситуацию! Пусть это интервью останется в моей "копилке".
Профессия была потеряна – из-за того, что оказалась не готовой к деньгам. Люди стали в редакциях зарабатывать, начался психоз этого заработка, все оказалось можно… А все, что было прежде, оказалось плохо («это ж – совок!»). Я сам был борцом с цензурой. Один из моих хохмо-ходов был такой: у знакомого цензора украл книжку и сделал рецензию в газете «Известия» – то, о чем нельзя писать. Потом цензура пропала, и теперь даже на нормальную редакторскую правку орут: «Да я –личность, как хочу матом и высказываюсь!» А в классической английской прессе, например, есть сложившиеся законы, у некоторых даже – формализованные внутренние правила – что можно и как можно. А чего категорически нельзя журналисту. Ничего подобного у нас не было. Сколько понимаю, и сейчас этой нравственности в профессии не густо, а этических норм для пишущих не существует.
Профессия была потеряна – из-за того, что оказалась не готовой к деньгам. Люди стали в редакциях зарабатывать, начался психоз этого заработка, все оказалось можно… А все, что было прежде, оказалось плохо («это ж – совок!»). Я сам был борцом с цензурой. Один из моих хохмо-ходов был такой: у знакомого цензора украл книжку и сделал рецензию в газете «Известия» – то, о чем нельзя писать. Потом цензура пропала, и теперь даже на нормальную редакторскую правку орут: «Да я –личность, как хочу матом и высказываюсь!» А в классической английской прессе, например, есть сложившиеся законы, у некоторых даже – формализованные внутренние правила – что можно и как можно. А чего категорически нельзя журналисту. Ничего подобного у нас не было. Сколько понимаю, и сейчас этой нравственности в профессии не густо, а этических норм для пишущих не существует.